Пруф из блога автора
Гуглотранслейт поста
Е Сю замолчал и вновь уставился на пах Ханя. Под этим откровенно изучающим взглядом смутился бы кто угодно, но Хань давно привык.
У Арисаемы гладкая кожа, цвета топленого молока. Она головокружительно пахнет травами, а если провести языком от копчика до загривка, на языке остаётся солоноватый привкус.
В итоге, к тому моменту, когда Боюань наконец долетел поздно вечером в Пекин с пересадкой через Нинбо, потому что билетов на прямые рейсы уже не было, Е Сю встретил его красными глазами, горой использованных бумажных салфеток и сворованным у «Синего ручья» диким боссом.
— Молодец, — мягко говорит Линь.
У Тан Хао встает. Вот сейчас он бы не отказался от сигареты. Холодного душа. Чего угодно. У Линя красивый голос, ему бы не новичков «Тирании» гонять, а матчи комментировать, но к такому Тан Хао не готов.
Цю Фэй тронул рукой влажный от воды подбородок, провел пальцем вверх — вдоль скулы к разрезу глаз, наклонился ниже, почти касаясь губами кончика носа и рассматривая, как дрожат ресницы. Чэнь Ехуэй лежал, застыв и почти не дыша
. Он только растерянно скользил взглядом по лицу напротив — изумление уже с него ушло, Е Сю изучал его в ответ, обманчиво-расслабленный: ехидная улыбочка, полуприкрытые глаза, вот только дыхание слишком частое для человека, лениво подпирающего стену.
— Эй, — тихо позвала Юньсю. — Что все-таки случилось, маленький?
Так она его называла только в первый год появления Ли Хуа в команде. Ему было шестнадцать, ей — двадцать.
«Ты случилась. Давно. Еще пять лет назад».